даже не посмотрел на меня.

Я недовольно нахмурился.

— Рюу. Зачем вы ранили Рюу? Столь неблагодарный поступок не должен быть свойственен такому знатному господину, как вы.

Уджа усмехнулся и взглянул на меня насмешливо.

— Знатному?.. ты бы еще сказал благородному, — искренне не понимая, что такого смешного он нашел в моих словах, я хотел возразить, что, мол, да, еще и благородный, но господин опередил меня, сказав: — Да и какая разница? С этой горой все в порядке. Ее хоть три раза проткни — с ней будет все в полном порядке. Гора на то и гора, чтобы стоять вечность.

Слова хозяина изумили меня. Ему что… известно о природе Рюу? Я не осмелился напрямую спросить его, наверное, боясь получить подтверждение своей догадке, а вместе с ней и признание существования такого необычайного чуда. Хотя после истории с водным драконом и Аумом уж давно должен был с этим смириться… однако все равно никак не мог заставить себя принять все это… Наверное, я стараюсь быть слишком рациональным — особенно для заклинателя кисти.

— Горы могут осыпаться со временем.

Уджа довольно хмыкнул.

— Тогда, может, мне испытать ее на прочность? Вдруг возьмет и осыпется, — сказать по правде, не до конца понял значения его слов, однако они совсем мне не понравились. Неужто задумал что-то дурное в адрес Рюу?.. — Кстати, что это там нашло на тебя на кладбище? Ты здорово напугал меня.

— Я… просто переутомился.

— Переутомился… — задумчиво повторил за мной Уджа. Похоже, он не особо поверил. Однако не виню его — я бы и сам на месте хозяина не поверил. — Больше так не переутомляйся. А то начну думать, что ты немного не в себе.

— Постараюсь… Господин…

— Ммм?

— О чем вы говорили с Инуром, пока нас не было?

Уджа не ответил. Он не обязан был: все-таки данное — его личное дело. С таким не самым лучшим течением разговора я решил не поднимать вопрос вечерней встречи с Рюу, решив пока обойтись разрешением взять список гостей прошедшего ужина. Времени пока хватало — было еще только утро. Друг Инура сказал, что зайдет за мной в Час крысы: то есть, в шесть или семь часов вечера, если переводить на лад людей Запада.

Интерлюдия. Оживший сон

Однажды, возле костра одинокого путника — молодого паломника, скитавшегося по землям Дальнего Востока, — возникла одинокая фигура, облаченная в красивые белые одежды, расшитые золотыми нитками. Такие, какие носили много столетий назад, во времена Золотого века, когда их некогда великий народ захватил королевства Ближнего Востока и обложил данью. Мужчина, насторожившись, поднялся с коряги и сверил незнакомца напряженным взглядом. Лицо и каштановые волосы его так же отличались: чистые и ухоженные, что, конечно же, настораживало — такими могут быть только те, у кого есть деньги, а они по пустыне редко гуляют и обычно не приносят своим присутствием ничего хорошего.

— Вы смотрите на меня так, словно видите привидение, — сказал с улыбкой таинственный незнакомец, прервав затянувшееся между ними молчание. Голос у него оказался мелодичным и приятным — как и личико. Может, даже слишком нежным для мужчины — словно красивый цветок принял человеческое обличье.

— Я… — паломник смущенно кашлянул, — да…

Незнакомец хихикнул.

— Могу я присесть?..

Странник в светлом дорожном костюме ничего ему не сказал, утонув в сомнениях и не найдя ответа. Незнакомец, тяжко вздохнув, опустился на холодную землю возле разведенного костра.

— Ужасное место, — тут же защебетал он. — Одинокое и безжизненное… Кстати, почему вы здесь?..

Мужчина, глядя на него все с тем же недоверием, опустился обратно на корягу.

«Брежу, — подумал он. — Точно брежу».

— Вы что, немой? — нахмурился незнакомец.

— Не хватило денег не на пешком. Пошел пешком и чуть сбился с маршрута, — лаконично и угрюмо ответил паломник.

— Потерялись, значит?

Мужчина, задетый за живое, фыркнул. Незнакомец, расценив это за утвердительный ответ, победоносно улыбнулся.

— Так и думал. Я знаю эту пустыню вдоль и поперек. Куда вы направляетесь?

— В Фаральс, — не особо доверяя незнакомцу, соврал паломник.

Тот сверил его задумчивым взглядом и произнес такое, отчего у мужчины волосы на голове зашевелились:

— Но ведь вы же идете из Фаральса.

Паломник замер, на теле его выступил холодный пот.

«Откуда он знает?» — в панике подумал мужчина и потянулся было за кинжалом, висевшим на поясе, но незнакомец, к его пущему удивлению, вдруг разразился смехом.

— Мало того, что вы чересчур подозрительны, так еще и оружием пользоваться не умеете!

Что правда, то правда: боец из паломника неважный, а кинжал он носил больше для устрашения и собственного спокойствия.

— Да не бандит я, не переживайте! — весело заверил его незнакомец. — Такой же путешественник, как и вы. Более того, я же сказал, что очень хорошо знаю эти места.

— Но откуда ты тогда знаешь, что я держу путь именно из Фаральса? Сюда можно попасть не только из этого города.

— Эти глаза ничто не обманет.

— В смысле?

— Иногда я вижу сквозь людей. Вижу их мысли.

«Чушь какая-то», — убрав руку с рукояти спрятанного в ножны кинжала, подумал мужчина, все больше склоняясь к мысли, что болтает с собственной галлюцинацией, вызванной долгими скитаниями в одиночестве и недосыпанием.

— А сейчас вы думаете, что я — ваше видение, что, кстати, очень грубо с вашей стороны, — вставил замечание незнакомец и состроил кислую физиономию.

— Кто ты?..

— Люди на Ближнем Востоке зовут меня Мори, а вы, люди Дальнего, нарекли меня Фардаан.

Паломник моргнул. Это было уже совсем не смешно.

— Думаешь, я поверю в такое?.. что ты само божество-покровитель художников, поэтов и всех таких?..

На лице незнакомца проявилась обида.

— Верить или нет — решай сам. Я снизошел в мир людей не для того, чтобы убеждать всякого встречного в своей божественности.

— Извини, — вдруг ни с того ни с сего паломник почувствовал себя виноватым.

— А вы? — вновь дружелюбно заулыбался странный незнакомец, назвавшийся именем божества.

— Я?

— Каково ваше имя?

— Раниш.

Фардаан одобрительно кивнул.

— Красивое имя.

— Что тебе нужно? — не обратив внимания, что давно обращается к незнакомцу на «ты», спросил паломник.

— Просто посидеть в вашей компании. Понимаете, бродить по пустыне в одиночестве так утомительно.

— Понимаю…

Раниш посмотрел на тускневший огонь, который развел с таким трудом.

«Потухнет, и будет совсем туго», — подумал он и плотнее закутался в плащ. Наступавшая ночь обещала быть холодной.

— Вам холодно, — не вопрос, констатация факта.

— А я как будто не заметил, — раздраженно и, пожалуй, слишком грубо: ведь Раниш не знал — галлюцинация то была или грабитель. Для последнего, правда,